Рецензия на книгу Людмилы Сарычевой «Уступите место драме»
Хотя Людмила Сарычева утверждает обратное, главная мысль книги эта:
«Я долго верила, что главное для читателя — это польза: если текст решает проблему, он его точно прочитает. Поэтому я старалась каждую, даже крошечню, заметку наполнять пользой и учила этому других. А потом я узнала читателей поближе, и мой мир перевернулся» (стр. 16).
В этой фразе важно всё. «Долго верила, что главное… польза» – это про инфостиль, который автор вместе с Максимом Ильяховым продвигала много лет. «Крошечню» вместо «крошечную» говорит о колющей глаз подготовке книги – в ней есть и опечатки, и ошибки, и неверные примеры, и целые пропущенные слова. И целых три корректора в выходных данных. Но самое ценное – про то, куда «мир перевернулся», ради чего и стоит читать эту книгу.
Следующий виток спирали
Ценность книги Сарычевой в том числе в самой Сарычевой. Когда некий Сидоров или Тесников будет рассказывать о недостатках инфостиля, это не совсем то же, что признание одного из создателей инфостиля. Правда, точные наблюдения про скуку автор подаёт довольно аккуратно, что по-человечески понятно.
«Если автор пишет на тему, в которой хорошо разбирается, есть риск писать эту статью как будто для себя. Даже если объясняешь базовые понятия, которые сам уже давно знаешь» (стр. 26)... «Если опираться только на работу с фактами, материал может быть скучным. А если только на читательский опыт — не слишком убедительным. Поэтому лучшие материалы, самые глубокие и захватывающие, — это те, в которых есть сразу всё» (стр. 41).
К инфостилю можно относиться по-разному, можно его почитать или не любить, но нельзя его игнорировать. Он один такой. Если постараться, то можно вспомнить ещё много видов «стилей» и «копирайтингов», которые появились, побухтели и исчезли – не выжили. А инфостиль живёт и здравствует.
Его секрет – в красоте простоты. Как чёрное платье Анны Карениной, инфостиль выгодно отличался от цветастых, кричащих и бесчестных средств манипулирования читателем. Отличался простотой. Вместо выпячивания автора – факты и цифры. Вместо невразумительных эпитетов – безоценочные суждения. Вместо витиеватых бессмысленных выражений – простая лексика, звенящая и быстрая. Это подкупало тогда, ценно и сегодня.
Но простота утомляет не меньше пёстрости. Чёрное платье быстро вошло в моду, вытеснило разноцветные наряды в нишу торжественных мероприятий, но и само перестало радовать глаз. Когда все в чёрном, ты не очень-то и красив в таком же. Победа инфостиля привела к засилью инфостильных текстов – а они словно одной рукой написаны. Соберите десять авторов, утвердите инфостиль редполитикой и получите в десять раз больше одинаковых внешне текстов. А что приходит вместе с десятью одинаково написанными текстами? Скука.
Беда инфостиля нынешнего в том, что он победил. Мусор, который раньше назывался текстами, больше не оттеняет красоту его простоты. Стандарты сместились – повысились, уже мало писать правильно, нужно писать убедительно и увлекательно. Нужно работать не только с фактами, но и с самим текстом:
«Еще качественный материал легко определить по деталям. Эксперты и практики в теме знают детали, которых не знают другие. И если они появляются в статье, она становится убедительнее и обогащает читателя» (стр. 42). «Образы очень акцентные и много на себя берут… Образ — это метафора, которая помогает читателю представить абстрактную мысль, запомнить и понять. Образы должны быть неизбитыми и естественными, не надо вставлять образы только потому, что это кажется красивым и веселым. Они должны помогать понять текст, а не делать его вычурным» (стр. 65–66).
Тут всё очень верно. Особую же ценность этим мыслям даёт авторство – если уж один из создателей инфостиля призывает обогащать читателя и использовать образы, то спорить с ним некому.
Замечу, это не отступление от канонов инфостиля, это их развитие. Примерно то же, чем занимается Максим Ильяхов, когда вместо текстов рисует комиксы, только в другую сторону. Если задача текста состоит в убедительной подаче главной мысли, то мысль можно написать, а убеждать либо картинками, либо через полный арсенал писателя: логику, чувства, примеры. «Показать а не рассказать» можно ведь по-разному, но работает приём одинаково.
Не выплеснуть ребёнка с водой
Очень ценны в книге оговорки. Ведь критиковать инфостиль легко, но задача Сарычевой не отказаться от него, а улучшить. А потому важно не увлечь благодарного читателя слишком далеко, остановить вовремя, дать ориентиры:
«Заботиться об интересе читателя — это необязательно насыщать текст образами и постоянно шутить, это значит всё время переключать эмоции» (стр.71). «Чем абстрактнее тема, тем важнее приводить примеры. Особенно это касается юридических и бухгалтерских статей» (стр. 73).
Хорошо сказано про важность доверия:
«Живой пример из практики работает на доверие, сразу видно, что ребята пользуются принципом в работе, а не просто пишут о нём статьи» (стр. 75).
Но объяснение совсем не о том:
«Примеры из жизни должны быть обстоятельными и убедительными, а выдуманные для объяснения — четкими и конкретными. Четкость достигается за счет последовательного объяснения темы, где каждая сущность появляется по очереди. .. Получается, что каждая деталь должна проходить проверку на функциональность. Для этого советую отвечать на вопросы: зачем здесь эта деталь? Что она дает? Как помогает читателю? Если ответы есть, оставляйте» (стр. 76–77).
Я бы сказал, что это основная боль книги. Правильные, отличные, свежие мысли автор нередко объясняет не тем, а иногда и просто ошибается. Вот как можно вместо простой мысли, что экспертное мнение ценно только в области знаний эксперта, написать вот такое?
«Обычно авторы приводят в пример известных людей, чтобы доказать свою мысль. Мол, если так говорил Стив Джобс, то это точно правда. Но это не так. Примеры — это никогда не доказательство. Доказательствами могут служить только факты, а остальное — просто мнение. Поэтому мое вам пожелание: Оставьте Джобса в покое » (стр. 81).
Серьёзно? Примеры – не доказательство? А как же опыт, накопленные знания? Какие факты могут быть в мире, например, писательства, если чужие примеры и мнения не считать доказательствами? Впрочем, чуть ниже ещё хуже:
«Когда я читала роман «Идиот», где-то в середине до меня внезапно дошло, что князь Мышкин воплощает образ Христа. Это было так потрясающе, что я закрыла книгу, чтобы подумать об этом. А когда вернулась, читала с еще большим воодушевлением. И если бы Достоевский написал в книге: «Князь Мышкин, образ Христа», — он бы лишил меня моего открытия» (стр. 92).
Достоевский бы не написал этого, потому что это не так. Или как тогда объяснить печальный финал князя Мышкина, его полную утрату рассудка? На самом деле, когда я дочитал до этого места в книге Сарычевой, то почти закричал: «Не-еет! Мышкин – не образ Христа, а иллюстрация невозможности образа Христа для обычного человека, иллюстрация непосильности, огромности ноши Христа. Это упрощение замысла, нельзя так с Фёдором Михайловичем!».
То есть очень правильная мысль о ценности для читателя разгадки подтекста стирается неверным примером. Впрочем, неверным для меня, а кто-то и не обратит внимания. Хуже вот такие абзацы, которые и понять-то непросто:
«Все эти три темы плотно связаны друг с другом. Сюжет всегда отталкивается от конфликта, а герой участвует в нём и пытается преодолеть. Поэтому я собрала их в одну главу и советую вам прочитать её целиком и в том порядке, в котором она подана» (стр.111).
Интересно, хоть кто-то понял этот абзац правильно после первого прочтения? Например, что «собрала их» это про «три темы», или про «конфликт и героя»? А «пытается преодолеть» – это слово потерялось или такой свежий речевой оборот? А если вспомнить чуть выше правило выбрасывать всё лишнее, то вопрос ещё интереснее: зачем рассказывать читателю, чтобы он прочитал главу «целиком и в том порядке, в котором она подана»? Без напоминания бросит?
Блеск конфликта
Но все недостатки книги можно простить из-за темы конфликтов и его важности для текста.
«Необязательно нужен герой, который расследует убийства, достаточно выявить противостояние между двумя сущностями… Конфликт может быть чего угодно с чем угодно: страха с любопытством, просвещения с невежеством, мракобесия с доказательной медициной, лженауки с научным знанием, устоявшегося мнения с новым представлением… Конфликт может служить просто зацепкой, а может стать частью структуры статьи. Когда конфликт становится частью структуры, получается сильный, захватывающий материал. .. Но конфликт нужно специально заострить, постоянно показывать столкновения героини с обстоятельствами. Если этого не сделать, конфликт будет смазанным» (стр. 112–114).
Когда-то я для себя придумал определение гениальной мысли: «Гениальная мысль не приходит сама в голову, но кажется очевидной, когда высказана кем-то другим». Вот эта мысль про «конфликт чего угодно с чем угодно» для меня точно подпадает под определение гениальной. Да, в драматургии тема конфликтов отлично разработана. Но когда что-то разложено по полочкам, не всегда появляется мысль стряхнуть всё с полок и посмотреть на кучу свежим взглядом. Лариса Сарычева смогла.
«Конечно, если мы пишем о сервисе для скучных дел, то и конфликт у нас будет не про борьбу за жизнь или с несправедливостью. Поэтому здесь появляется конфликт между ценностью жизни и тратой времени на рутину» (стр.122). «Статьи с личным опытом часто строятся на конфликте между неопытностью героя и препятствиями, с которыми он сталкивается» (стр. 126). «Проще всего выстраивать конфликт в материале, который рассказывает о людях: у каждого человека есть внутренние демоны, мотивы и представления о мире. У каждого есть противоречия с другими людьми» (стр. 127).
А здесь верный посыл но чуть-чуть неверный вывод:
«Если обобщить все черты интересного героя, станет понятно, что им движет конфликт, а чаще не один, потому что конфликты бывают внутренними, межличностными и внешними. И там, где внутренний конфликт сталкивается с межличностным или внешним, происходит взрыв» (стр. 130).
Верный вывод проще. Чем больше конфликтов получается заложить в текст, тем интереснее читателю. Двух далеко не достаточно для «взрыва», но два точно лучше одного, а шесть лучше двух. Если, конечно, знать меру. Тут Сарычева вовремя предостерегает:
«В статьях с личным опытом есть тонкий момент: содержание статьи важнее самого героя, нельзя, чтобы он перетягивал на себя всё внимание… Если читатель захочет пересказать содержание друзьям, нужно, чтобы он пересказывал не характер героя, а содержание статьи» (стр. 134).
«Грань между объяснением и оправданием очень тонкая: как только мы рассказываем о несчастном детстве героя, сразу появляется риск вызвать к нему сочувствие, а это не то, что нужно. Поэтому те, кто профессионально пишет книги и сценарии, умеют давать факты из жизни антигероя так, чтобы не скатиться в оправдание его поступков» (стр. 137).
Архетипы и сюжеты
Очень странно читать критику архетипов героев. Строго говоря, это один из самых мощных инструментов достоверности. А тут такое:
«А еще говорят: «Давайте вы нам заплатите деньги, а мы придумаем для вас архетип, который попадет в самое сердце ваших клиентов». И это примерно то же, что продумывать коммуникацию по знаку Зодиака» (стр. 139).
Серьёзно? Если компания знает архетип своего клиента (или читателя), то она может выстроить и свой образ, который максимально будет приятен этому архетипу. А если в герое истории читатель узнает себя, то точно будет читать гораздо внимательнее.
Вот ещё замечательная фраза, которая предваряет очень полезный список типовых сюжетов:
«Поскольку нет единой верной классификации количества сюжетов, мы дополним эту неразбериху еще одной» (стр. 145).
Тут без переводчика сложно. Что такое «классификация количества»? А «единая верная» – если нет ни одной верной, то при чём здесь «единая»? А «дополним эту неразбериху ещё одной» – чудо, получаем две неразберихи. Замечу, что такие шероховатости текста отвлекают от ценности изложенных мыслей. Ведь десять сюжетов, которые идут на той же странице – отличная подсказка для автора.
«Если герой — сам читатель, он должен себя почувствовать в этой роли…. Работа с архетипичным сюжетом — это не волшебная формула, а подсказка. Настоящее волшебство содержится в материале, который собирает автор: истории, факты, комментарии, фотографии, улики, статистика. Правильные акценты помогают всё это интереснее подать» (стр 154–155).
«Я бы начала эту статью так: В инстаграме все читают книжки, учат языки, проходят курсы и осваивают медитацию. А в жизни лежат перед сериалом, потому что ни на что другое сил не хватает. Во введении появился конфликт между тем, какими люди хотят казаться в соцсетях и как на самом деле происходит. Это нужно для того, чтобы успокоить читателя, показать, что мы на его стороне: «Ребята, с вами всё в порядке, хотя вам кажется, что это только вы лежите на диване, а остальные занимаются саморазвитием. Неважно, что там пишут другие, лежать на диване — это нормально, вас просто не хватает на эти чертовы книги» (стр. 165).
«Если вы часто пишете, особенно для одного и того же издания, то хороший способ делать введение интересным — каждый раз начинать его по-разному, но обязательно добавлять во введение конфликт» (стр.168).
Жаль, конечно, что теме акцентов книга уделяет так мало внимания, но они хотя бы упомянуты. А часть про конфликты отличная.
Неключевая мысль
Плохо, когда автор объясняет, в чём ключевая мысль – неужто читатель не дошёл до неё за всю книгу? Ещё хуже, когда мысль совсем не та. Ведь получается, что Сарычева замышляла книгу об одном, а она получилась о другом. Впрочем, не она первая (вспомним Сервантеса), и не она последняя. Но всё же нет, не проходит эта мысль через весь текст:
«В этой книге тоже есть ключевая мысль, и она проходит через весь текст, и я хочу, чтобы она осела в голове у всех, кто ее прочитает, чтобы она стала инструментом для проверки, фильтром текста: «Так, вот я здесь придумал вот такой ход, а что читатель? Он от этого выигрывает? Это включит его интерес и эмоции? Или это запутает? А может, читатель разочаруется или ему будет неприятно это читать?»… Каждый параграф и каждый абзац в этой книге строится вокруг этой ключевой мысли, хоть она и не повторяется слишком часто. И всё равно содержание подбирается и подстраивается под нее. Мысль такая: Награждать читателя » (стр. 198).
Серьёзно? Всё это было не про интерес, борьбу со скукой, конфликты, образы, архетипы, а про «награждать читателя»? Нет, получилось про «не дать читателю уйти», вовлечь его в текст, задействовать его эмоции, дать красок в скучное перечисление фактов и полезных приёмов. Мы не награждаем покупателя, когда берём его деньги. Мы не награждаем читателя, когда привлекаем его внимание. Это честный обмен.
Один вредный совет
Среди множества полезных советов есть один чрезвычайно вредный. Вот он:
«Бог из машины. Не знаю, когда вам это может понадобиться в информационном тексте, но еще есть прием «Бог из машины», его можно использовать в заключении. Это когда в сюжете происходит что-то неожиданное и создает развязку. Как в финале «Ревизора» вдруг приезжает настоящий ревизор, и никто к этому не был готов. Ну, вы знаете» (стр.263).
Этот термин пришёл из греческого театра, где языческий бог появлялся в конце пьесы и решал всё по-своему. Появлялся с помощью театральных приспособлений – отсюда «машина». А нарицательным приём стал из-за своей нечестности, такое появление фактически обнуляло весь драматизм сюжета. Нельзя такое советовать. В «Ревизоре» же совсем другой приём – «умолчание». О настоящем ревизоре говорится в самых первых словах пьесы, просто потом все «забывают» о нём, пока развлекают Хлестакова. «Умолчание» – действительно отличный приём и им стоит пользоваться, хотя он и не прост.
А «бог из машины» о другом. Например, микробы в «Войне и мире» Уэллса, которые неожиданно убивают всех марсиан и спасают уже проигравшую войну Землю. Такой приём говорит, что можно было бы и вообще ничего не делать, без героев всё определится.
На самом деле, этот приём тоже можно использовать, но в одном случае – он должен всё поворачивать к худшему. Да, мы легко верим в историю про «неожиданно попал в беду», но не доверяем «неожиданно обрёл счастье». Злой «бог из машины» может появиться в конце фильма и превратить победу в разминку перед страшным боем. А добрый «бог из машины» уместен разве что в комедии, где нужно максимально нелепо объяснить благополучие симпатичного глупца – получил подарок с неба, смешно.
Зацепить может только хорошая книга
На плохие книги писать рецензии можно только за деньги. На хорошие хочется самому. «Уступите место драме» хорошая, полезная и смелая книга. Недостатки, о которых я написал, легко устранить редактурой и корректурой. Но если направление, которое задала Людмила Сарычева своей книгой, закрепится среди поклонников инфостиля, выиграют все.